Часть 59 цикла "Почему и как они придумали Путина?"

7 ноября 1997 года под руководством Владимира Путина была осуществлена спецоперация по спасению Анатолия Собчака от неминуемого (по словам В.Путина и А.Чубайса) ареста (ожидавшегося "в ближайшие два-три дня") и переправке его за границу (в Париж). Достаточно подробное описание этой спецоперации "свидетельскими показаниями от первого лица", то есть словами непосредственно причастных к ней лиц – В.Путина, А.Чубайса, Б.Немцова, Л.Нарусовой, А.Собчака, Ю.Шевченко, В.Юмашева – собрали в своем фильме "Дело Собчака" (2018) его авторы Вера Кричевская и Ксения Собчак.

Расшифровка эпизода
Л.Нарусова: Вышли ж мы все из совка... И было такое искушение, которое преодолеть было очень трудно. Что, вот, квартира – это самый большой актив, это самое ценное и большое, что вот есть у человека. Когда мы переехали сюда, это была большая трехкомнатная квартира. А как же вот? Мы уже стали ездить за границу, уже мы знали, что людей есть две спальни, что должна быть столовая, где принимать гостей. Преодолеть это искушение было трудно. И все расселяли, действительно, все расселяли коммунальные квартиры. Все это делали, если были деньги, а они у нас действительно были. И мы тоже вот соседнюю квартиру... узнали там в ЖЭКе, что там коммуналка, и что люди хотят... не держатся за Центр. Стали расселять эти квартиры. Все были довольны, все получили квартиры. Я подумала, что вот оформим еще квартиру, и опять начнут говорить, что как это так… Поэтому в общем на случайных знакомых людей, которым доверяли, оформили. И вот эта оглядка здесь как раз сыграла свою роковую роль. Я даже не представляла, что это может быть так раздуто, что это может привести к таким роковым последствиям, Ксюша. Вот... Собственными руками бы подожгла это все, если бы, если бы знала.

К.Собчак: Сегодня, когда министры и депутаты владеют яхтами и дворцами, самолетами и гектарами земли, людям странно вспоминать о квартире, которую мои родители просто расширили, выкупив коммуналку соседей. Расширение квартиры родителей на Мойке не было предметом уголовного дела, названного прессой "делом Собчака". Само дело касалось совсем другого дома, где никто никогда из нашей семьи не жил и не владел собственностью. Это дело я впервые увидела осенью 2017 года, спустя 22 года после его открытия. Это более чем 200 томов допросов – Кудрина, Козака, Собчака, Путина...

В.Юмашев: Для Анатолия Борисовича Чубайса, для Бориса Немцова, для Леши Кудрина, для тех людей, которые работали с Собчаком и были близкими для него людьми, они постоянно приходили ко мне, как к главе Администрации и говорили: "Валя, или там Валентин Борисович, нужно срочно что-то делать, это абсолютно несправедливая история, мы разбирались с этим делом, если нужно, можем приехать рассказать, в чем там суть". Я знаю, что Борис Николаевич никогда ни при каких обстоятельствах звонить Генпрокурору не будет. Даже не пытался вести разговор с Ельциным на эту тему.

А.Чубайс: В какой-то момент я хорошо помню, что я получил важную информацию о том, что атака совсем тяжелая. И в это время Боря Немцов вместе с Ельциным собирались, по-моему, в Завидово, если я правильно помню. И я успел найти Борю, а у них были в это время очень хорошие отношения между собой. Успел найти Борю и говорю: "Боря, слушай, давай откладывай все немедленно, значит, с Борисом Николаевичем говори. Нужно сегодня, там у нас час времени, получить команду Генеральной прокуратуре немедленно прекратить атаку, иначе мы просто потеряем Собчака".

Б.Немцов: Чубайс мне позвонил. Я был с президентом в Завидово. Он позвонил и сказал, что, по всей видимости, сегодня будут арестовывать Собчака, и ты должен сделать все, чтобы… Пусть они там следствие продолжают, что хотят делают, но его нельзя арестовывать, поскольку он болеет. Я сказал Борису Николаевичу, что, вот, огромные проблемы у Собчака, что его могут арестовать. Президент мне сказал: "А что, он вор?" Он меня спросил. Я говорю: "Вы знаете, вор он или не вор, может решить только суд, но он не такой социально опасный, чтобы его арестовывать". На что он сказал: "Я не хочу вмешиваться в дела следствия". А через полчаса я ему сказал: "Вы знаете, Борис Николаевич, а ведь он может умереть". "А почему?" "А потому что у него предынфарктное состояние. У него очень сильно болит сердце". Вот. Опять тягостная пауза. Он ничего не говорит. Потом он вдруг сказал: "Скажите Скуратову, что лежачих не бьют".

В.Юмашев: Немцову удалось Бориса Николаевича уговорить. И один-единственный раз, когда Борис Николаевич позвонил Генпрокурору о ком-то, это был именно Анатолий Александрович. Но произошло прямо противоположное. Ровно после этого звонка силовики активизировались, и было принято решение о совсем активных действиях против Собчака.

А.Павлов: Надзор за расследованием дел, которые находятся в производстве следственного управления Генеральной прокуратуры, осуществлял отдел по надзору за расследованием особо важных дел, в котором я был старшим прокурором, и мне было поручено осуществлять надзор за этим делом. Было назначено совещание. Рассматривался вопрос о наличии или отсутствии в действиях Собчака составов преступления. Можно решать вопрос о привлечении его к уголовной ответственности или нельзя. Со стороны прокуратуры начал выступать я, и я сразу же попросил о том, чтобы следователь Михеев поэпизодно, по каждому эпизоду излагал доказательства. К сожалению, он не смог этого сделать. На первом эпизоде, на втором попытался что-то сказать – ничего не выходило, а третий, четвертый, пятый, шестой и седьмой он вообще ничего не мог сказать. Они были абсолютно сырыми, там ничего не было. Я высказал свою точку зрения, что доказательств недостаточно. Совещание заканчивал Михаил Борисович Катушев – зам Генерального прокурора, который сказал: "Все, давайте так, отложим этот вопрос на два-три месяца". 23 сентября, это я точно помню, меня направляют в командировку в Кемерово. 3 октября прихожу из прокуратуры в гостиницу, включаем телевизор, и показывают, как Собчака сажают в машину и везут к следователю.

Л.Нарусова: Я не мешаю… я прошу...

А.Чубайс: Дальше вступает в силу соотношение сил, которое было таковым – риски посадки Собчака были высочайшими. Мало того, никто не знал, что произойдет с Собчаком, если он окажется в тюрьме, сколько там суток или часов он проживет. И что нам потом сообщат о его судьбе через три дня после того, как он исчез из-под общественного контроля. В этом смысле это была жесткая ситуация, и кто мог защищать – защищал. Но и противостоящая сила тоже боролась всерьез.

А.Собчак: Стоит автобус с ОМОНом, так вот, десятка два сотрудников оперативной службы в кожаных куртках вокруг. Все это окружили. Я говорю, могли бы прислать ко мне повестку домой.

В.Путин: Он же не гримасничал на больничной койке. И ничего не имитировал. Он был болен. Его надо было лечить.

А.Собчак: Вызвали скорую помощь, просто с улицы, первую ближайшую машину. Она подъехала. Двое ребят пришли. Я прошел вместе с ними. Они, послушав мой пульс, сказали: "Вам нужно сделать срочно укол". Сделали мне какой-то укол. Потом меня положили, сделали кардиограмму и по кардиограмме по всему сказали, что мне нужна немедленная госпитализация.

Ю.Шевченко: …инфаркт миокарда… ты брось там активничать, мне звонит... не вздумай оперировать, пусть подыхает… взволнованы все мои приятели, друзья, которые тоже тут переживают... не надо, не связывайтесь, пусть в другом месте, только чтобы не у вас…

В.Путин: Я просто считал своим долгом помочь Анатолию Александровичу. И вот почему: если бы я знал или хотя бы у меня были сомнения в том, что он в чем-то виноват, я бы и пальцем не пошевельнул. Но я не просто был уверен, я знал, я просто наверняка знал, на сто процентов, что он невиновен.

В.Юмашев: Мне звонит Владимир Владимирович Путин, который является моим заместителем, и говорит: "Нужно срочно встретиться". Приходит Владимир Владимирович и говорит: "В Петербурге создалась очень тяжелая ситуация. В ближайшие два-три дня, по моей оценке, Собчака должны арестовать. Я еду его спасать".

В.Путин: Я ж понимал, что все равно эта информация уйдет – кто это делал, кто организовывал. И я сказал… был руководителем администрации Юмашев... Валентин Борисович. И я ему сказал…

В.Юмашев: Путин мне говорит, что "Я не могу сказать об этом Борису Николаевичу, потому что я понимаю, что он не отпустит и не поддержит меня. Поэтому я ставлю в известность вас и просто, если вдруг случится какая-то неудача, просто я хотел бы, чтобы вы передали Борису Николаевичу, что я не мог поступить иначе, и я обязан был это сделать".

А.Чубайс: Они рисковали, ну, просто, головой. Просто головой.

В.Юмашев: Против него в тот момент в этой ситуации – Министерство внутренних дел, Прокуратура, ФСБ. И шансы на то, что его удастся вытащить из страны, конечно, на мой взгляд, на тот момент... они были... не очень велики.

В.Путин: Поскольку сам я не планировал какой-то умопомрачительной карьеры, с одной стороны, а, с другой стороны, была судьба Анатолия Александровича, которому я считал себя обязанным тем, что работал в Петербурге. Даже в Петербурге я бы не работал на таком уровне, я и в Москву бы не попал. Поэтому, все это сопоставляя,... даже не раздумывая… Я не думал, что.. Конечно, я думал, что это может мне повредить, конечно... Но сомнений в том, что я должен поступить так, а не иначе, не было.

Л.Нарусова: Это как раз было в твой день рождения 5 ноября, и совпадали выходные в связи с тем, что 7 ноября, октябрьский переворот, еще праздновался тогда…

К.Собчак: Я помню, что вы согласились сделать широкое празднование и потом...

Л.Нарусова: Потому что 16 лет...

К.Собчак: Да, и ты говоришь, поехали к папе сейчас в больницу. Это было 4-го, по моему. Я говорю: "Мам, зачем сейчас ехать ночью в больницу, если вы завтра, ты сказала, что папе уже лучше, и вы завтра вместе придете ко мне на день рождения". Я только потом поняла, что хотела, чтобы я на всякий случай с ним вот перед... как-то попрощалась...

А.Собчак: Я хотел сказать о своем решении … неправильно поняли …отказаться от операции и должен наверное действовать… подписать какие-то документы...

Л.Нарусова: Я написала расписку, что хочу забрать пациента на праздничные там три-четыре дня домой. Тогда возникла идея санитарного самолета. Во-первых, он не хотел ехать. Но уже мы с Шевченко Юрием Леонидовичем его убедили... Но тут он понял и он согласился. И он сказал: "Привези мне Ксению попрощаться".

К.Собчак: Я помню, что вы по телефону мне это сказали...

Л.Нарусова: Мы прилетели в Париж. Причем ты знаешь, что чувства эти были… Вот у меня самой до конца не было ощущения, что я поступаю правильно. Я понимаю, что я его спасаю, но правильно ли я это делаю? Ты спрашивашь у меня о том, о чем бы я хотела попросить у него прощения? Вот в этих сорок минутах... разговора. Потому что я его загнала в тупик. Я ему сказала о том, что нужно так, убедила его, привела аргументы. А я понимала, я видела его глаза и понимала, что он соглашается со мной, но он этого не хочет... Очень... Я не знаю... Сложнее у нас не было с ним разговора.

В.Юмашев: Было понятно, что будет такая операция, которая в конце концов может привести к тому, что пострадает и Собчак и сам Путин. Я сказал: "Владимир Владимирович, безусловно, это ваше право, но Вы понимаете, что я... если вдруг это все у нас сорвется, то вы уже нигде не сможете работать, и я вынужден буду Вас уволить".

Л.Нарусова: Я созвала гостей по телефону, который прослушивался, я назвала гостей, мол, Толю выпишут из госпиталя, мы будем праздновать Ксюшин день рождения, дома, приходите… И самое главное было – предупредить французскую сторону, чтобы встречала машина скорой помощи, амбуланс, в аэропорту Бурже. Конечно, мне очень помог Владимир Владимирович, потому что он мне давал четкие инструкции. Причем, когда я говорила: "Да, все понятно", он так немножко смущался и говорил: "Людмила Борисовна, все-таки повторите". На Большой Морской есть агентство "ЭйрФранс", там есть прямые телефоны в Париж. Но зайти туда при слежке и наружке и прочее трудно. Поэтому я захожу в магазин "Труссарди" иду... разные платья, иду в дальнюю примерочную как бы их мерять. Сама выхожу из задней двери во внутренний дворик, который совмещен с внутренним двориком "ЭйрФранса". Захожу туда. Спрашиваю определенного сотрудника. Девушку. Она дает мне доступ к этому телефону. Я позвонила из него в Париж, непрослушиваемый телефон, я позвонила по нему в Париж, вернулась в "Труссарди", купила какое-то платье. С таким фирменным красивым пакетом "Труссарди" вышла из магазина, села в машину. На следующий день в газете "Новый Петербург" появилась статья Шутова о том, что вот Собчак лежит в реанимации, а его дама в тюрбане ходит по дорогим бутикам, покупая себе шмотки. Ну, вот я поняла, что версия сработала.

А.Шарапова: И лишь поздно вечером супруга Собчака Людмила Нарусова сообщила журналистам по телефону, что ее мужу в одной из частных клиник в Париже сделана успешная операция на сердце.

В.Юмашев: В конце праздников в первые дни рабочие Путин появляется, и у меня глубочайший вздох облегчения, что Путин вернулся. И пресс-конференция Собчака из Парижа...

В.Путин: Ну, лучше пускай от меня узнают, чем откуда-то со стороны. Но ответ его меня очень порадовал. Валентин Борисович после небольшой паузы посмотрел и говорит: "Правильно сделал".

В.Юмашев: Почему я сразу не сказал Борису Николаевичу о том, что Путин решил спасти, по сути, Собчака, потому что я знал, что Борис Николаевич не просто не поддержит это, а он абсолютно жесточайше запретит это. И, будучи главой администрации, я не имею права идти против этого. Поэтому зная абсолютно твердую позицию Бориса Николаевича, что нужно действовать по закону. При этом я-то знал, что если действовать по закону, то у нас Собчак просто может сесть. Борис Николаевич, когда я ему сказал, не посчитал, что я... сделал что-то неправильно. Поскольку я его хорошо знал и понимал, он тоже, конечно же, внутренне сочувствовал Собчаку и Путину в этой ситуации.

Г.Павловский: Здесь был момент максимального риска для Путина. И мы... и тогда именно прозвучало со стороны одного из лидеров администрации президента такая характеристика Путина, что это "Путин – наш парень. Он по-настоящему отмороженный". Вокруг было много болтунов, которые не были готовы никакой проект осуществлять, а тут – логистика проекта! Он не просто заявил о преданности, он сделал все, что мог, и преуспел. Это успех! Вот это очень важно. Мы очень ценили успех. Его было страшно мало... в районе кремлевской администрации, прямо скажем.

В.Юмашев: Я считаю, что это один из тех эпизодов, на которые Борис Николаевич обратил внимание, которые в конце концов привели к тому, что Борис Николаевич сделал выбор в сторону  Владимира Владимировича Путина.

Г.Павловский: Валя мне сказал, да, это было его впечатление. Он был восхищен.

                                                  *                           *                            *

На основе представленных свидетельских показаний обращаюсь к уважаемым знатокам с просьбой дать юридическую квалификацию описанных выше действий.

В частности, была бы полезна юридическая квалификация следующих из них:
- обращения А.Чубайса и Б.Немцова к Б.Ельцину "дать команду Генеральному прокурору немедленно прекратить атаку на А.Собчака";
- звонка Б.Ельцина к Генеральному прокурору по поводу действий прокуратуры в отношении А.Собчака: "один-единственный раз, когда Борис Николаевич позвонил Генпрокурору о ком-то, это был именно Анатолий Александрович";
- действий В.Путина, установившего невиновность А.Собчака благодаря своему знанию: "я не просто был уверен, я знал, я просто наверняка знал, на сто процентов, что он невиновен";
- расписки Л.Нарусовой с обязательством возвратить А.Собчака в больницу "через три-четыре дня", последовавшего затем ее перелета вместе с А.Собчаком в Париж и нахождения там в течение почти двух лет;
- однозначной оценки В.Юмашевым планировавшихся действий В.Путина как незаконных: "я знал, что Борис Николаевич не просто не поддержит это, он абсолютно жесточайше запретит это... я знал абсолютно твердую позицию Бориса Николаевича, что нужно действовать по закону... будучи главой администрации, я не имею права идти против этого... если вдруг это все у нас сорвется, то вы уже нигде не сможете работать, и я вынужден буду Вас уволить";
- согласия В.Юмашева на осуществление В.Путиным планировавшихся тем незаконных действий вопреки ожидавшейся негативной оценке их со стороны Б.Ельцина;
- положительной оценки В.Юмашевым осуществленных В.Путиным незаконных действий: "Правильно сделал".

Кроме того, хотелось бы узнать ответы на следующие вопросы:
1. Означает ли оценка "одним из лидеров администрации президента" (В.Юмашевым?) Путина, как "Путин – наш парень. Он по-настоящему отмороженный" исключительной способности В.Путина к нарушению действующих в России правил, законов, Уголовного кодекса, морали?
2. Означают ли слова В.Юмашева в отношении В.Путина "Правильно сделал", "Путин – наш парень. Он по-настоящему отмороженный", "Он был восхищен" знаками поощрения В.Путина за нарушение им действующих в России правил, законов, Уголовного кодекса, морали?
3. Означают ли слова В.Юмашева "это один из тех эпизодов, на которые Борис Николаевич обратил внимание, которые в конце концов привели к тому, что Борис Николаевич сделал выбор в сторону  Владимира Владимировича Путина", что одним из важнейших факторов, приведших к назначению В.Путина на пост преемника Б.Ельцина, стала высоко оцененная В.Юмашевым способность В.Путина к нарушению действующих в России правил, законов, Уголовного кодекса, морали?

Андрей Илларионов

Livejournal

! Орфография и стилистика автора сохранены