Любовь к смерти
Любовь к смерти, стремление к смерти — на первый взгляд, очень странное качество. Ведь человек — живое существо: как же он может любить смерть?
Однако это действительно возможно. Более того, феномен "некрофилии" (так называют любовь к смерти психоаналитики) весьма распространен и в настоящее время уже хорошо изучен.
Сам термин "некрофилия" (как и "биофилия") предложил Эрих Фромм, однако и у Зигмунда Фрейда можно найти описание подобных черт характера (он называл их "анальным характером").
Сейчас, когда мы наблюдаем массовую поддержку агрессии Кремля в Украине (см, например, об этом: http://www.novayagazeta.ru/society/62632.html), истерический восторг значительной части населения России, вызванный весьма вероятным началом войны с Украиной — многим трезвым людям хотелось бы понять, что это такое.
1. Это временное помешательство?
2. Или мы имеем дело с определенным типом человека, сформировавшимся давно и достаточно устойчивым массовым характером? А сейчас просто внешние условия сложились так, что эти люди ярко проявляют свою суть?
Ведь война — это убийство, это смерть. Любить войну — значит любить смерть. Каким образом вроде бы обычные тихие люди, мирные обыватели, у которых есть семьи, дети, внуки — вдруг возлюбили смерть? Почему они плачут от счастья, когда их страна подло напала на соседнюю братскую страну, аннексировала часть ее территории и провоцирует эту страну на широкомасштабные военные действия?
Они что — ненавидят своих сыновей? Хотят, чтобы их поскорее убили?
Постараемся их понять.
Мераб Мамардашвили говорил: "Главная страсть человека — это быть, исполниться, состояться в качестве Человека".
Слово "Человек" во втором случае написано с большой буквы неслучайно.
Каждый из нас от рождения фактически — только что-то вроде заготовки или полуфабриката, годного для изготовления из него Человека. Т.е. наша жизненная задача, наше призвание, смысл нашего существования на Земле — стать такими, какими мы должны стать. Свободными, самостоятельными, взрослыми людьми.
Кто должен "изготовить" из меня Человека? Я сам. Я материал — я же и Творец.
Мы все понимаем, что это — совсем не легко. Это требует труда, усилий, связано с риском. Однако природа человека такова, что мы все к этому исключительно стремимся.
При этом человеку дана свобода выбора — и он сам решает, как ему жить, что делать, каким быть. И очень многие люди используют свою внутреннюю свободу для того, чтобы отказаться от нее.
Понимаю, что это звучит парадоксально, — но это именно так.
Быть зависимым от кого-то: сильного лидера или государства — приятно, сладко, потому что избавляет человека от тяжести роста и развития, от тяжести свободы. Быть свободным — значит принять на себя ответственность за свою жизнь, за жизнь своих близких, за свою страну. А это нелегко.
Возникает соблазн отказаться от этой тяжести — переложив ее на чьи-то могучие плечи. Вот почему так много было в истории человечества тоталитарных государств. Такое государство все берет на себя, все решает за человека, освобождая его от ответственности даже за свою жизнь.
Однако жизнь — не есть только поддержание своего биологического существования. Пить, есть и спать — еще не значит жить для человека.
Жизнь — это движение, изменение, рост, развитие. Именно этим живое отличается от неживого.
Когда же человек САМ отказывается от развития, он начинает презирать и ненавидеть себя.
Это сильнейшее чувство никогда не осознается, но именно поэтому продолжает усиливаться в душе человека.
Утратив самоуважение — из-за отказа выполнять свое предназначение на Земле — человек теряет уважение и к другим людям. Он перестает ценить жизнь и все то, что она дает. Это и есть некрофил.
Такой тип человека чрезвычайно распространен. Римский охлос обожал кровавые схватки гладиаторов друг с другом и дикими зверями, происходившие на аренах, чрезвычайно похожих на нынешние футбольные стадионы. Эти схватки почти всегда кончались смертью побежденных, причем требовали смерти — сами зрители.
Арены для гладиаторских боев есть по всей Европе, от Хорватии до Британии, от Румынии до Испании. Везде население обожало это зрелище.
Мы знаем, как недавно еще были популярны публичные казни.
Истерический восторг в связи с эскалацией агрессии своей страны против других стран можно было наблюдать в гитлеровской Германии. У испанских франкистов был лозунг "Да здравствует смерть!"
Словом, любовь к смерти — совсем не редкость.
Если человек не хочет идти вперед — он пятится назад. Стоять на месте, законсервироваться — человек по природе своей не может. Там, где нет развития, — происходит деградация.
Деградировавший же человек полон отвращения к себе, миру и людям. Не состоявшись как личность, он рад был бы уничтожить и себя, и других. Ведь он духовно мертв, и ему хочется доказать себе, что не в нем дело, что не он виноват в этом, — а просто Смерть вообще сильнее Жизни.
Он готов и даже хочет воевать на стороне Смерти.
Явными некрофилами были Сталин, Гитлер, Берия, Ежов.
У некрофилов есть и чисто внешние, отличающие их черты. Они холодны в отношениях с людьми, создается впечатление, что они боятся сближения с людьми. В то же время некоторые идеи и лозунги приводят их в восторг, вызывают у них бурные эмоции. У них часто бывает брезгливое выражение лица (советую посмотреть внимательно, например, на фото российского депутата Думы Ирины Яровой). Они неконтактны, когда говоришь с ними, часто кажется, что твой собеседник — глухой: он не слышит тебя. То же, что говорят они сами, производит впечатление акта аутизма: разговора с самим собой — без ориентации на окружающих. У них нет чувства собственного достоинства — и при малейшем себе противоречии они могут вспылить и нахамить, но готовы и терпеть хамство в отношении себя, если оно исходит от вышестоящих. Они очень склонны к чинопочитанию. Чтут материальный успех. Им нравится, когда другие люди от них зависят, им приятны проявления раболепия, покорности. Они любят помучить других, но и сами готовы терпеть издевательства от тех, кого считают сильными.
Так вот — 70-80% населения России глубоко некрофильно, и так было еще до Ивана Грозного (500 лет назад). Иван IV потому и стал таким чудовищем, что имел дело уже с совершенно некрофильным народом, готовым терпеть абсолютно любые издевательства над собой.
К сожалению, любовь к смерти как ориентация — неизлечима. Добровольный отказ от нее — невозможен. Чтобы ориентация целого народа изменилась, нужна катастрофа, какое-то огромное внешнее давление, принуждение к изменению своих жизненных приоритетов. В этом смысле война и ее итоги — при всем ее ужасе — может стать для жителей России таким принуждением к самоизменению.
Ведь именно это произошло с немцами после поражения во 2—й мировой войне.
Вообще же мы видим, что в наше время некрофилия значительно отступила и повсеместно теряет свои позиции. Сейчас мало стран, где явно преобладает некрофильная ориентация: Сомали, Северная Кореия, Россия — может быть, еще 2-3 страны. И все.
А ведь еще в 40-е гг. XX в. мир делился на биофильный и некрофильный примерно пополам (некрофильные тенденции преобладали в СССР, Германии, Испании, Италии, Венгрии, Румынии). Сейчас биофилия явно побеждает.
Так что участь России, народ которой не хочет развиваться и любит смерть, предрешена. Она должна сойти с исторической сцены — вслед за своей вдохновительницей Золотой Ордой.
Как говорил Василий Гроссман: "Жизнь презирает смерть и побеждает ее".
! Орфография и стилистика автора сохранены
