Ясно, что даже при честном демократическом референдуме, вот так, чтобы без ввода армии, без сотрудников дорожной полиции, у которых во всю спину написано "Да!", без вбросов бюллетеней, без лжи, пропаганды и провокаций, уровню которых позавидовал бы Геббельс, большинство жителей Крыма проголосовало бы за вхождение в РФ. В этом, кстати, есть и прямая вина "оранжевого" Киева. В течение того времени, что у власти были прозападные, как принято говорить, политики, Киев, насколько я понимаю, не делал для Крыма ровным счетом ничего, он о нем как бы забывал все время и в итоге получил тот результат, который сейчас имеет - когда даже "все понимающим" крымчанам, по большому счету, по барабану (крымских татар в расчет не беру, это совершенно отдельная тема, к тому же их, как ни крути, меньшинство).
Но черт побери. Даже ясное осознание этого, как и тот факт, что при счастливой и очевидной возможности оттяпать стратегически важный кусман земли на международные договоры наплевала бы не только Россия, но и любая другая ядерная держава, не избавляет от тошноты и сжигающего все нутро чувства стыда за свою страну. Тошнит именно от ввода армии, от сотрудников дорожной полиции, у которых во всю спину написано "Да!", от вбросов бюллетеней, от лжи, пропаганды и провокаций, уровню которых позавидовал бы Геббельс.
Это невозможно объяснить ни одному империалисту или националисту, потому что это сильнейшее чувство, побеждающее рацио,
оно бывает даже сильнее страха смерти, оно врожденное, оно либо есть у тебя, либо его нет. Это как с футболом, на который ходят две породы болельщиков.
Одна радуется победе любимой команды при любых обстоятельствах, даже если соперника убил купленный судья и голы в его ворота были забиты с липового пенальти и из очевидного офсайда, ведь главное — результат, ведущий к мировому чемпионству. У другой же остается внутри такой осадок, что ее представители выходят со стадиона с лицами проигравших, с ощущением какой-то личной драмы, и с того дня они ждут не дождутся следующего матча с этим же соперником, чтобы превосходство свое доказать по-честному, по праву, и снова обрести внутреннюю гармонию, наполнится силой и настоящей гордостью.
Вот этой второй породы сейчас явно меньшинство.
И ровно также устроен мир, который, если мы не изменим его, однажды превратится в гору тлеющих углей, а шашлыками будем мы все — вне зависимости от того, кто за кого болел.
! Орфография и стилистика автора сохранены
